Форум » A window to the past » Добрая охота [весна 2008] » Ответить
Добрая охота [весна 2008]
Garrotte: • Место событий: [quote]Центральный парк Как видно из названия, парк сей расположен в относительном центре города. По крайней мере, линеей границы черных и белых он делится ровно пополам. Сам парк, если по чести, ничем особенным, кроме размеров, не выделяется. Огромный чуть ли не заповедник, прошитый тонкими линиями тропинок и заасфальтированных дорожек, украшенный кое-где фонтанами, освещенный старыми редкими фонарями, с кучей лавочек, столиков, киосков с мороженным и хот-догами и маленьких "тайных" полянок, о которых лишь чудом не знает около трети населения. Хотя, если зайти поглубже, избегая людных дорог и предпочитая им тихие тропинки, можно найти несколько настоящих тайн. Именно тайн, ибо город немолод и старики, знавшие и помнившие о маленьких тенистых аллейках, тихих поросших высокой травой полянах и прочих милых и манящих деталях, уже давно не могут рассказать потомкам о сих драгоценностях их города. [/quote] • Дата || Время: 25-26.03.2008 22.00-1.00 • Задействованные персонажи: Garrotte, Olaf, Pandemonium
Ответов - 13
Garrotte: Надо признаться, Гаррота никогда не пылала особой любовью к этой наадировской ладье Амбассадору. Дело тут было не только в том, что он в свое время предпочел ее покровительству сладкий опиатный дым, но и в том, что в дальнейшем он проявлял себя в основном как высокомерный заносчивый ублюдок, деливший всех и вся на хозяев и холуев, к последним относясь исключительно как к дичи. Не любила и не желала понимать. Однако же настал момент, когда она разделила и оценила тот огонь, что сжигал его изнутри, лишь время от времени проявляясь наружу и подсвечивая странным потусторонним блеском глаза. Флажки уже развешены, и зверь, портивший ее стада, уже несется во весь опор прямо в их алые объятья. Атас, волчонок! Теперь охотничий азарт точно так же горел в ее собственных глазах. Черный , как всегда до блеска начищенный "Экскалибур" несся напрямую к парку, а она, ничуть не стесняясь ни водителя Аллана, ни Берси, сидевшего на сидении как всегда по правую руку от нее, в волчьем обличье в нетерпении скакала по салону, даром что не высовывая морду из окна, и облизывая ухоженные игольчатые клыки до совсем уж неприличного блеска. Говоря начистоту, ничем напрямую он ей не насолил. Не так сильно, по крайней мере - наибольшие унижения пришлись на долю Наадира, он лишился одной из и без того немногочисленных своих пешек, а вышеупомянутый Амбассадор, находящийся на вынужденном больничном, сейчас мог только костерить обидчика последними известными ему словами и ожидать, когда же закроются швы. Перекинься бы он, и от раны не осталось и следа за пару дней, но нет же, борзому приходилось терпеливо переносить все фазы раневого процесса. Туда ему и дорога. А ей, нахтшаттен, только на руку было, что баланс сил снова скакнул на ее Черную сторону. Пара погрызенных при попытках задержания инквизиторов не в счет - Гаррота лично занималась их лечением, и жизням этих фигур уже ничего не угрожало... Но вот беда, этот новый игрок на их поле не был на ее стороне. Он вообще был на ничьей, разгуливая по городу как у себя дома и наивно надеясь, что так и будет продолжаться до бесконечности. А вот это уже было недопустимо, ибо никто не мог гарантировать, что этот бешеный не заявится на ее территорию и не уравняет силы обратно. Уж убивать этот отморозок умел мастерски, так что ударить надо было первой. И вот уже сжималось все плотнее кольцо ее верных серых слуг, неслышными тенями сопровождавших черно-белого (какая ирония!) "альфа-самца" во всех его передвижениях по городу, ведомые приказом наблюдать и информировать. Но ни в коем случае не нападать и не отвечать на нападение - ей не хотелось новых жертв уже со своей стороны. Конечно, Наадир тоже искал его, задействовав свои силы и силы тех инквизиторов, что были подконтрольны ему. Но она успела первой - и это, конечно, очень грело душу. В это дело хотелось влезть самой, причем влезть самолично, цапнув вкусную добычу прямо из-под носа белого монарха. Это было бы чертовски красиво. Кадиллак, в последний раз взвизгнув шинами, замер на самом краю гравийной площадки на окраине парка, и, не дожидаясь, пока Аллан согласно принятому ритуалу почтительно откроет двери, Гаррота поддела дверной рычажок лапой и выпрыгнула сама. Дожидаясь, пока из машины выберется и ее верный спутник, она от нетерпения аж пританцовывала, не без дикого, почти щенячьего обожания наблюдая за движениями Берси. Ее личного Истинного, готового не то что по слову - по малейшему косому взгляду крушить и убивать. Да-да, еще одна изящная пощечина Наадиру. - Да, лишний раз напомню, что брать его в случае чего надо только живым, - лучезарно улыбнулась она. - Я сама хочу с ним поиграть. Центральный городской парк встретил парочку оборотней шумом мокрых ветвей, непроглядной тьмой и начниающимся дождем.
Olaf: Александр, он же Олаф, а иногда и просто Алекс сидел на заднем сиденьи роскошного черного кадиллака нахтшаттен и с миной терпеливой покорности слушал легкий скрип асфальта под колесами. Он не любил машин. Рядом суетилась, точно пародируя дурных собак из американских фильмов, его королева: тупые черные когти портят дорогой салон, хвост то и дело норовит мазгнут спутника нахтшаттен по лицу или груди, Гарротта разве что морду из окна не высовывает. Берси казалось ее нетерпение несколько забавным, но никак не выказал своих мыслей на этот счет. Сильные мира сего имеют право быть эксцентричными и чуточку странными. Сам Инквизитор оставался в человеческом обличье, желая заглянуть в глаза навоявленной грозе Опиатов сверху вниз, а никак не наоборот. Мужчина рессеянно, чисто механически теребил лацкан серой, с черным переливом кожанной куртки, предвкушая азарт и жар травли. Да, такие забавы Олаф любил, даже не за возможность доказать еще раз всем и вся, кто здесь сильный и главный, а за одно то чувство щенячьего восторга и умиления, охватывающего душу в тот момент, когда имеешь великое счастье преподнести Королеве трофей... Но сейчас Алекс был спокоен, не позволяя ни одной эмоции омрачить его лицо, как всегда выражающее только вселенское терпение с затаенной грустью немолодого уже человека. Автомобиль приближался к Центральному парку. Вот уж странное место для ловли. До последнего момента нахтшаттен не выдавала места проведения операции, опасаясь то ли предательства, то ли просто желая проверить логику своих подчиненных. Берси было безразлично, где охотится, поэтому он даже не пытался выведать, куда его везет Маргарет. Он привык слепо верить своей королеве. Возможно, неискушенные умы назвали то чувство, которое испытывал к Гарротте Олаф любовью, но это было бы неправдой. В любви всегда будет хотя бы элемент страсти, желания, даже в самой чистой, самой возвышенной. А Черная королева была для Инквизитора божеством, кумиром, а не женщиной из плоти и крови... Берси дернул губой, инстинктивно повторяя и в человеческом облике чисто животный жест раздражения, когда тормоза коротко взвизгнули, прежде чем автомобиль остановился у одной из выложенных камнем дорожек. И все же Олаф не любил машин, а потому спешно покинул салон, получая удовольствия от того, что чувствует твердь плитки под ногами. От его глаз не укрылсь, с какой нежностью следит за ним Маргарет. И взгляд этот был совно сигналом к действию. Повернувшись лицом к пока еще тихому, сонному парку, Берси коротко, жестко улыбнулся: - Слушаюсь и повинуюсь, нахтшаттен Маргарет, - наклонил голову инквизитор, провел рукой по волосам, зачесывая отросшие пряди назад. И речи не было о несчастных случаях, об оплошностях и тому подобных непричтных инцидентах, способных повлечь за собой смерть "дичи". Если королева желает поиграть, то он, Александр Александрович Берси, не в праве отказать ей в этом капризе. Случайные свидетели видели, что в парк вошел мужчина средних лет, с приятной, но непримечательной внешностью, выгуливающий свою нетерпеливую, активную собаку, подозрительно смахивающую на волка.
Pandemonium: День был холодным - мартовское солнце уже целый месяц рьяно светившее и растопившее снега, под конец сдалось и спряталось за кучными облаками. Утро опротивело в самом начале, когда, фыркая и отплёвываясь от крови, он снимал повязку на плече и накладывал новые бинты. Кровавая ванная в маленькой квартирке могла послужить качественной сценой для фильмов ужасов. Спал он относительно немного, но чувствовал себя хорошо, ещё бы не эта досадная травма. Зато было приятно вспоминать того борзого - собаку, которая загоняла предков свободных народов в былые времена. А потом, он встретил девушку, они "подружились" и он поспал на её ложе. Она была не против и, кажется, даже желала подобного поворота событий. Если бы не больная рука, всё было бы ещё лучше и приятнее. Однако, перевоплощаться и снова испытывать эту дикую боль Ричарду было просто боязно. Порции адреналина в кровь это хорошо, но их никогда не должно было быть больше, чем надо. Именно поэтому последние два дня он ни разу не перевоплощался и старательно заживлял своё плечо. Сегодня оно вело себя лучше, обезболивающее стало лучше притуплять тупую пульсирующую боль, да и края сшитой раны, которые он подравнял с помощью девушки и кухонного ножа всё быстрее затягивались. Он сходил туда, сюда, подумал о том, об этом, совершенно случайно заметил подозрительную личность около пяти часов назад и сотню раз успел проклясть себя за такое раздолбайство - потерять бдительность просто от того, что в очередной раз понял насколько ты хорош! Вот и пропустил момент, когда на его чёрно-белую шкуру покусились охотничьи собаки. Его разобрал гнусный смех, сплюнув который, оборотень решил сначала выгулять свои травму и внутреннего зверя, потом перекусить в ближайшей забегаловке (он оказался удачливым - кофе по вкусу оказался безумно хорош) и вернуться в квартирку, где его ждала приятная девушка, таблетки с болеутоляющим, чистые бинты и прочее, прочее, прочее. Через несколько минут он будет проклинать себя за то, что позволил своим мозгам перестать думать и решил срезать через центральный парк. Да, дорога так выходила в несколько раз короче, но в этом проклятом месте можно было запросто нарваться на всё что угодно - начиная от Одержимых и заканчивая высочайшими чинами Инквизиции. Ричард криво усмехнулся и сплюнув на травку. Извилистая тропинка уже несколько минут назад оставила за спиной изящную арку, венчающую вход в парк. Тропинка змеёй шуршала под зарослями кустов, нарушая странную тишину этого места, залезала под камни, перепрыгивала маленькие овражки, в общем, вела себя так как только ей и положено - запутывала оборотня и уводила всё глубже и глубже. Занятый исключительно своими мыслями о травме и возможной охоте на свою ценную шкуру, Ричард не сразу заметил притихших птиц, которые раньше ему казались генератором щебетаний, который можно было заткнуть двумя способами - едой и непосредственным разрывом голосовых связок. Увы, с поломанным горлом эти прекрасные существа не могли жить долго. А зря. Втянув в ноздри холодный мартовский воздух и поплотнее закутавшись в тёмную куртку, оборотень выбрался на небольшую тенистую полянку и замер, внимательно вслушиваясь в ночные шорохи и стараясь умом вычислить причину отлёта птиц из этого места. Проверив бинты и убедившись, что они плотно затянуты и пока ещё не пришло время их поменять, оборотень мельком огляделся вокруг, снимая очки и пряча их в карман, - жёлтые глаза настороженно взирали на мир вокруг. На ближайшей сосне сидели два ворона и в ответ на вопросительный и подозрительный взгляд снизу, насмешливо закаркали и умчались в другую часть парка. Ричард мотнул головой, скидывая колющее в затылке оцепенение и уже спокойнее обвёл поляну взглядом. Полная напряжённость тела это, конечно, хорошо, но переусердствовать тоже не надо.
Garrotte: Как и положено искушенной и опытной хищнице, Гаррота двигалась совершенно бесшумно. Приятно было осознавать, что годы, проведенные в достатке и даже роскоши не заставили изменить ей ее практически совершенное, пусть и рукотвоное тело... Длинные лапы легко несли свою обладательницу напролом поперек дорожек, а волчий нос позволял ничуть не напрягаясь держать след. Запах крови, хорошо знакомый ей по вещдокам, собранным по парку Белых, приятно будоражил кровь. Лад что-то говорил про "альфа-самца"... Что ж, волчок забрался на чужую территорию, и судить его вполне можно было по волчьим законам, что она и собиралась делать. Впрочем, сразу она не напала, примерившись к темпу оборотня и лишь следуя за ним на достаточном расстоянии - нужно было дать время жертве (а про себя она называла волка именно так) уйти подальше от освещенных тропинок, а заодно и предоставить больше возможностей для маневра Берси. Впрочем, оборотень будто специально шел туда, куда надо, и вскоре оказался на идеальной для кровавого акта мести полянке. Конечно, можно было усомниться в случайности его маршрута и подождать какой-нибудь пакости с его стороны, но логика подсказывала - перевес сил был безоговорочно на стороне Инквизиции. По мере приближения к полянке волчица потихоньку стала забирать по широкой дуге вперед и влево, и вскоре оказалась прямо на дороге у незнакомого оборотня. Где и нахально расселась, перекрыв пушистым задом путь вперед и озорно посверкивая глазами. - Шах, дружок, - несмотря на то, что каждый миоцит ее тела, казалось, трепетал от желания броситься вперед, голос Марго был как всегда низок, текуч и невероятно спокоен. - Ты, кажется, имел небольшую и не слишком полезную беседу с двумя оборотнями и одним человеком... Скажи-ка мне, - она наклонила голову с высоко поднятыми ушами, сейчас больше напоминая любопытную и добродушную овчарку, - как же ты, большой и сильный, дал человеку уйти живым, а? Нехорошо получилось, ох нехорошо. - Для убедительности она даже поцокала языком. - Александр, будьте добры, зафиксируйте мне пациента для более обстоятельной, кхм, беседы... - скоро будет и мат.
Olaf: А вот и он, наш таинственный и неуловимый мистер Х. Как оказалось, на деле он не был ни большим, ни устрашающим - обычный прохожий, каких сотни в мегаполисах. И если не знать о том, каков шлейф за этим гражданином, то никогда не скажешь, что он может быть способен на что-то противозаконное. Вот вам еще один пример того, что внешность обманчива. люди сами по себе, по природе своей, оборотни, а когда к этому суммируется возможность действительно становиться зверем... может, не все сказки про чудовищный вурдалаков неверны? Гарротта начала брать резко левее, обходя преступника так, чтобы рано или поздно оказаться с ним нос к носу. Логично, что Берси за ней не последовал. Вместо этого он завернул направо и стал медленно заходить за спину незнокомому мужчине. На каком-то этапе Олаф посчитал необходимым принять облик пса и закончил свой маршрут уже грязно-белым, лохматым волкодавом, свесившим светло-красный язык из полураскрытой пасти. Казалось, собака улыбалась, глядя на темную дорожку, где сейчас беседовали человек и волчица. Безусловно, Берси прекрасно слышал, о чем разговаривают нахтшаттен и ее "пациент", вернее Александр слышал монолог королевы. Закончился он ,кстати, вполне ожидаемой фразой, которую можно передать всего тремя буквами: "Фас!". Сильные лапы метнули тело вперед даже быстрее, чем мозг пропаботал точный план действий. Задача проста, свалить жертву, желательно нанести несильное увечье, чтобы лишить возможности сбежать. Но самое важное, сделать это нужно быстро, внезапно, чтобы не встретить сопротивления, чтобы не возиться с этим убийцей... Чтобы в кратчайшие сроки предоставить Его королеве желаемое. Еще только приняв облик зверя, Саша почуял запах свежей крови - убийца ранен и рана никак не заживает. Недоумение вызывало одно: почему он не может перекинуться в волка, чтобы мгновенно восстановить здоровье? Мысль о том, что, возможно, ИНквизиция ошиблась и они напали не на того улетучилась через секунду после появления - королева не ошибается. Хуже того, не ошибается Система. А потом как-то стало не до раздумий, зачем человек терпит столько неудобств вместо простого и действенного способа лечений - его слабовсть стала бонусом, небольшой подачкой от Бога и судьбы, в этой борьбе. Шестидесятитрехкилограммовая туша кобеля навалилась на спину незкомому пока оборотню, присовокупив вес еще и к силе удара длинными мускулистыми лапами. Человек на ногах устоять не мог...
Pandemonium: Волчица была, наверное, красивой. Грациозная походка, добродушная улыбка, лающий, но всё-таки человеческий голос, тёмная шерсть, рыжие глаза... да, он безошибочно определил в ней властность, ум и расчёт. Он не соизволил отвечать, лишь на последней фразе резко обернулся, увидел несущегося на него волкодава и превратился. Превращение с раной доставляет неимоверную боль. Ему, по крайней мере. Сотни раз испытывая это, нельзя оставаться спокойным и рассудительным. Выброс адреналина в кровь застилал глаза на первые несколько секунд кровавым туманом. От этой боли не было выхода и приходилось только орать во всю мочь глотки или вгрызаться во что-нибудь, пытаясь утолить голод и заглушить боль. Да хотя бы собственную лапу обхватывать зубами и аккуратно надавливать на болевые точки - всё лучше, чем терпеть эту адскую муку. Любая собака была исконным врагом волка. Они чувствовали своё родство и ненавидели друг друга как... как собака и волк. Совершенно не понятно как собаки могут быть так слепо преданы хозяевам. Их старшие собратья были жестокими, утаскивали овец, служили санитарами леса. Потом пришли люди, началась охота, щенки росли в постоянном страхе, кто-то из них становился бойцом, другие умирали в первой же стычке с бродячими собаками. И если на каких-нибудь болонок или глупых пуделей никто даже внимания не обращал, то основная вражда шла между борзыми и волками. Сколько лет их гнали на красные отметки, сколько раз они убивали ни в чём не повинных родичей! Никто не мог сопротивляться десяткам собак, несущихся на тебя, даже будь ты хоть в сто раз сильнее и проворнее, тебя в конечном итоге сомнут, покусают и убьют. Не домашние выскочки, так их хозяева. Из этих двух фактов следовало только одно - ярости и злости, вызванной столкновением двух сильных импульсов на животном уровне, хватило бы на всю стаю. Яркие образы, одно-единственное слово "отомстить", стучащееся в сердце и разум. Ричард помедлил и чуть-чуть просчитался - стал завалиться вперёд слишком резко. Попытка сгруппироваться практически ничего не дала и его бы попросту придавило этой тушей на спине, помедли он ещё секунды две. Найдя своё спасение во внезапной смене ипостаси и бурлящей крови, человек на мгновенье ушёл в беспросветную темноту и звериная жестокость взвыла. Он ничего не говорил, не делал лишних движений. Его туша была не сильно меньше волкодава, - волкодава! - поэтому с выходом из падения у него появились некоторые трудности. Было бы приятно осознавать, что те некоторые вещи, которые касались непосредственно его спины, будут съедены всепоглощающей темнотой и ирландский братец почувствует сильную боль в подушечках лап. Тем не менее. Падая, человек нырнул вниз, словно хотел сделать кувырок, превратился и, внезапно, оказался за волкодавом. Толчком задних лап придав себе ускорение вверх и вперёд, он пролетел мимо головы кобеля и по пути захватил с собой его висящее ухо. Ну, он надеялся, что захватил. Жёлтые, безумные глаза вперились во взгляд Королевы и ничего не говорили, кроме факта о голове их владельца.
Olaf: А вот ты коков, северный олень! Александр едва успел пригнуться, когда черный зверь перепрыгнул через волкодава, словно играя в пятнашки. Только вот в этом идиотском прыжке враг попытался оттяпать ухо инквизитору. Ну уж дудки! Лишних ушей на складе не было! А волк-то оказался странного окраса, черно-белый, неестественный, но, если оценивать с эстетической точки зрения, красивый. Только сейчас Олафу до той красоты было, как до голубой звезды... Волкодав развернулся мордой к врагу, чтобы увидеть его тылы, украшенные раскачивающимся коротким хвостом. Снова спина... Он идиот или шутит так? Мысленно Олаф даже не успел пожать плечами, дивясь неусмотретельности убийцы. И прыгнул, целясь даже скорее не на спину, все равно сломать ее не получится, да и нахтшаттен это не понравится явно. Так что траектория его прыжка была несколько смещена с расчетом, что и сам противник дернется в сторону, желая избежать "столкновения тел". Так что можно будет как минимум ощутимо толкнуть волка, чтобы тот потерял равновесие, а лучше сбить на землю и придавить весом своего тела, вцепиться в глотку и слегка придушить, чтоб не рыпался... Самым выгодным, конечно, было бы завалить этого волчка на бок да как следует поработать с сухожилиями на его лапах... Но самое выгодное не всегда самое возможное. Берси знал это как никто другой, а потому не строил далеко идущих планов, расчитывая стратегию борьбы... да ничерта не расчитывая, просто реагируя на действия Пандемониума.
Pandemonium: Вспышка агрессии, завязанной на боли, медленно угасала. Вместе с ней сознание прояснялось и приходило к выводам, что в этот раз подсознание Ричарда сделало ряд серьёзных ошибок. Это было неприятно, противно и сулило большие осложнение в деле о том как выбраться из этой непонятной ситуации. Слова волчицы не внушали надежды на хороший исход. Мозги крутились быстро-быстро, пытаясь рассчитать возможные выходы и действия, которые станут фатальными. В мозговой растерянности он и не заметил, как сзади надвинулась туша и едва успел дёрнуться назад, выбираясь из-под более объёмного волкодава. По морде проехались задние лапы пса, кровь снова взыграла и волк, дабы не падать на спину, ухватился зубами за первое попавшееся. Хвост волкодава служил, конечно, прочной верёвочкой, однако долго находиться в таком состоянии, раздражая владельца, пожалуй, не стоило. Находясь в странном смешении между боем и мыслями, Ричард чуть-чуть успокоился и оценил обстановку, которой не позавидовал бы последний одержимый. Ужас, да и только. Выпустив из зубов порядком обслюнявленный хвост, волк перекатился на бок и поднялся на подрагивающие лапы, низко припав на передние и боком передвинувшись так, что бы видеть обоих своих оскорбителей. - Что вам надо? - хриплый, резкий голос вывалил вопрос перед двумя инквизиторами вместе с комком шерсти волкодава. Жёлтые глаза, поутихшая страсть к убийству, успокоившееся сердце, чистые и ясные мысли в голове - оборотень пришёл в себя насколько это было возможно ночью, в тёмном лесу, когда перед тобой два представителя организации, только и делающей, что охотящейся на таких как ты. Зато сейчас ситуация была лучшей в его сторону, поэтому можно было позволить себе немного лести и подумать, что сейчас он хозяин положения. Увы, махина волкодава, темнеющая впереди, не внушала нужного спокойствия в душе.
Garrotte: За то время, пока происходила краткая сшибка, Марго успела сделать только одно - наклонить голову на другой бок. Все-таки они оба были хороши, и проверенный без малого десятком лет совместных "подвигов" на благо правящего режима Берси, и этот волк, упавший, аки снег, на и без того больные монаршие головы. Со стороны их драка могла показаться тщательно срежиссированной - настолько мало было в их движениях лишнего, только пугающая расчетливость и эффективность. Уступи хоть на миг один другому - и картинка сегодняшнего вечера окрасится в красные тона, но пока за исключением старой раны черного, разбереженной этими "упражнениями", никто особо пострадать не успел - последний быстро понял, что долго противостоять волкодаву не сможет, и пошел на попятный. Похоже, этот малый оказался все-таки немного умнее, чем она ожидала. - О, мой друг, не пытайся представить все результатом фатального недопонимания... Если задуматься, то мы ведь даже не знакомы. Я Маргарет, в некотором роде хозяйка здешней недвижимости... Ну, или, по крайней мере, ее половины. А это вот Александр, он помогает наводить в пределах этой недвижимости закон и порядок. Пф, "что нам надо"! Что НАМ надо?!! - она оскалилась и плавно перетекла в стоячую позу, в любой момент готовая к прыжку. - Не ответишь ли для начала, что здесь нужно было тебе? Вмешиваться в ход партии и портить фигуры на чужой доске, знаешь ли, не входит в рамки джентльменского поведения. Тем более - обставлять это с таким шумом и с такой грязью, что мои чистильщики замучались заметать твои отпечатки и наводить нарушенную стерильность Исхейма, - она не могла расхохотаться на этих словах, - так что можешь думать, что мы пришли высказать тебе нашу искреннюю благодарность. Так виртуозно нагадить еще надо было исхитриться! Одновременно с этими словами в ее голове начала вырисовываться очередная граничащая с гениальностью идея на тему выжимания максимальной пользы из ситуации. Глаза волчицы горели, казалось бы, совсем безумным огнем - но так могло показаться лишь тем, кто недостаточно хорошо ее знал.
Olaf: Олаф раздраженно мотнул хвостом, порядком обслюнявленным белым врагом. Мотнул и замел чуть поодаль, готовый в любой момент вновь метнуться вперед серой тенью. Он был собран, сосредоточен, но при этом абсолютно спокоен и равнодушен. Каменная статуя собаки в парке. Скажут "куси!", и зверь броситься на врага, а скажут пожать руку и поклясться в дружбе - так и поступит. Все во имя режима, все во имя порядка. Все во имя Королевы. А тем временем указанная выше особа, с несколько безумным взглядом и полуулыбкой, насколько это вероятно в волчьей ипостаси, продолжила, как ни в чем ни бывало, беседу с чужаком. Александр не вмешивался, даже не дернулся, когда Гарротта назвала его имя. Кстати, абсолютно зря... Он предпочитал оперировать прозвищем, особенно перед такими вот... неприятелями. Но, возможно, этому красавцу жить-то осталось всего ничего, так что лишнее знание недолго будет обременять его лобастую голову. Нахтшаттен никогда не называет своего слугу Олафом, только по-имени, словно подчеркивая, что он серьезное лицо, а не уличный шалопай-хулиган, каким он был только поступив на службу в Инквизицию. А может ей просто нравилось звучание чуждого Скандинавии имени... Пути Сильнейших неисповедимы. Очень хотелось присесть, пока начальство разбирается с нарушителем и убийцей, но - неположено. А потому зверь только переминался с лапы на лапу, дергал ушами и помахивал некрасивым хвостом. И молчал... Только на последних словах нахтшаттен осклабился в подобии улыбки.
Pandemonium: Ричард хрипло рассмеялся, мотнув головой и едва выдёргивая человеческие нотки из звериного горла. Боже, сама Чёрная Королева! Значит, ему удалось раззадорить хозяев. Осталось только понять как выпутаться из этой щекотливой ситуации и поскорее заняться любимым же занятием - поеданием своих врагов. Исконных или не очень. - Рад, что царские особы оценили. Могу повторить, - широкий оскал прекрасных белых зубов, да напряжённая поза. Смотреть на неё было приятно - грациозное, подтянутое тело, острая морда, жёлтые глаза, горящие нестерпимым огнём. Практически родная кровь, как ни странно. Шаг назад, второй и волк склонил голову набок. - А меня зовут Ричард. Приятно познакомиться, Королева. - Из горла вновь донёсся хриплый смешок. Вот уже третий шаг, чуть вбок, вставая боком к волчице и мордой к волкодаву. Непроизвольно вырвалось низкое рычание при виде собаки. - Так это были не просто шавки, а ценные шавки их Величеств! Как там поживает борзой? - молодой и горячий Пандэ старался вести себя как ни в чём не бывало. Зато в голове закралась прекрасная мысль как раззадорить Чёрного короля. Да и Инквизицию разворошить. - Как этот, чёрный, с прокушенным носом? - теперь после каждой фразы появлялся хриплый смех, обусловленный трудностями перевода из зверя в человека. А потом ещё шаг и плавный поворот тела в сторону волкодава. Надо ли говорить, что теперь он стоял едва ли в метре от волчицы. Надо ли говорить с каким выражением глаз и оскалом он провёл языком по зубам, пригибаясь и расставляя лапы пошире, словно ещё минута - и он ринется на волкодава как ни в чём не бывало. Ричарда откровенно начало раздражать безразличие волкодава. Что делает нормальное животное, когда на него нападают? Правильно - кусается, царапается, рвёт и мечет противника (или пытается это сделать), а эта серая громадина действует только по знакам своей ненаглядной. И ни капли не отзывается на его, так сказать, выпады. Это оскорбляло и завораживало, выводило из себя и будоражило кровь. Хотелось поиграть. Интересно, если взять прелестную волчицу в свои лапы он хоть немного изменит свою позу? Волк метнул жёлтый взгляд к волчице и хрипло засмеялся.
Garrotte: Планы нахтшаттен на этого черно-белого выскочку были просты и стандартны: поймать, попробовать узнать, что замотивировало его на столь, кхм, неординарные способы привлечь к себе внимание, немного поиграть, да и покончить с ним, явив на следующий день отрезанную голову пред багровые очи Наадира - причем голову желательно с ехидно высунутым языком. Но вот при ближайшем рассмотрении волчонок оказался действительно хорош в драке, а также имел тот непередаваемый блеск в глазах, который в свое время был немаловажным критерием для принятия новичков в только-только начавший образовываться Шикзаль. Их много было тогда, в эти "лихие девяностые" - так Берси называл это время в своей стране, но нахташттен-то знала, что по сравнению с тем, какая кровавая пратия тогда шла на улицах Альдора, все перипетии Союза были лишь детскими шалостями. В большинстве своем тощие, голодные и злобные, готовые убивать направо и налево, лишь бы не быть сожранными самим, оборотни, в отличие от нахтшаттен только-только начинавшие выбираться из подполий и лесов, были зверьми даже в большей степени, чем сами звери. И именно такие, как этот Ричард, безумные, как Шляник, хихикающие над какими-то своими шизофреническими мыслями, были среди них лучшими. Во вновь сколоченной с нуля стае она автоматически старалась давать им максимально высокие посты, и они оправдывали доверие, еще как! Конечно, и гибли чаще, чем их более адекватные коллеги, но именно благодаря им Черные приобрели свой неповторимый имидж, влияние и столь необходимые в то время территории. Когда годы кровавой бойни подошли к концу, уцелевшие, конечно, заскучали, но всегда можно было найти для них козлов отпущения в лице стаи Белых, об которых всегда можно было поточить зубы... Двигался этот конкретный псих, кстати, тоже странно. Назад-назад, бочком-бочком, словно вальс по малому квадрату танцевал. Нахтшаттен даже на какой-то момент одолели сомнения - не вернуться ли к изначальному плану с "выводом из эксперимента"? - но веселое безумство волка, кажется, заражало и ее. И, несмотря на то, что он медленно, но верно, приближался к ней, словно опасался Берси больше, чем ее - ха, какая недальновидность! -, при этом не забывая облизываться на волкодава так, словно видел на его месте хорошо прожаренный стейк, она еле заметно для непосвященного вильнула хвостом. В ее личном с Александром маленьком языке жестов на двоих он был аналогичен команде "Вольно, я пока спроавлюсь сама". - Борзой в порядке, увы, как и один из его спутников в ту ночь, так что будем считать, что ты плохо постарался, - в голос вновь вернулось обычное благодушие и снисходительность. - Вообще-то, между нами, задрать опиата - это невеликая честь, все равно что конфетку отобрать у ребенка, - она подмигнула Берси, тоже, кстати, бывшему опиату... увы, будь все на деле так просто, она бы уже давно смела Белых с лица земли, заставив, чем демиург не шутит, и самого Реба валяться у нее в ногах и молить о пощаде - а что, уже и пофантазировать нельзя? - а так вместо "конфеты у ребенка" было куда уместнее сказать "баранью кость у добермана", но все эти соображения, к счастью, Ричардом услышаны быть не могли и пока еще были не его ума делом, - а не хочешь ли опробовать свои силенки на добыче покрупней?.. Для антуража, наверное, было бы уместно нацепить на голову рожки из карнавального магазина, и протянуть договор на пергаменте вкупе со стерильной иголкой для укалывания пальца, но, увы, обстановка была несколько не та. Ах, если б знать заранее...
Olaf: Этот Ричард абсолютно не нравился Олафу. Просто категорически, но инквизитор все же обладал достаточным самообладанием и невероятной долей пофигизма, а потому свою неприязнь всегда держал под жестким контролем. Не хватало еще, чтобы она мешала работе! Александр не двигался, не дергался, просто стоял с каменной мордой, будто слегка покареженное и видоизмененное изваяние Симурана, одного из скифо-славянских божеств его далекой родины. Он так же был покровителем, хранителем, защитником, так что сравнение вполне подходило... В движении были только живые темные, отнють не собачьи глаза, редко вздымавшаяся грудная клетка и хвост. В остальном Берси был абсолютно неподвижен, даже с лапы на лапу не переминался, не клацал зубами, не издавал ни звука. И полное отстранение и равнодушие на вытянутой, острой песьей морде. А мысленно мужчина хохотал, замечая как его ледяное спокойствие раздражает черно-белого. Да, на то и расчет, товарищ! Ричард тем временем приближался к нахтшаттен. И прежде, чем Олаф успел что-то сделать, та приказала не рыпаться, предоставить все дело ей. Что ж... в ком в ком ,а в Маргарет оборотень был уверен как в себе, а то и больше. Боги не ошибаются. А значит можно продолжать изображать памятник самому себе... Только когда королева попыталась пошутить на тему слабости опиатов, волкодав чуть слышно рыкнул. Но не особо оскорбился. К этому времени его цвет уже стерся, он стал сер и безлик. Не опиат, ни шикзаль... Инквизитор. Без цвета и запаха. Но привычка болеть душой за родную организацию сохранилась. К тому же, что значит легко побить Опио? Если бы это было просто - то Наадир уже давно стал прислугой Ридаана. Но... братья все еще не рискуют точить друг на друга клыки. Поэтому рык перешел в ехидный смешок. А потом Олаф снова замолчал, ожидая, как отреагирует преступник на предложение нахтшаттен о диче покрупнее. Ох, не желает ли она стравить его с кем-то из проблемных темных или одержимых? Мысль о том, что этот парень может примерить одеяние инквизитора не возникла сразу, а, проанализировав ситуацию, не вызвала никаких эмоций в Берси. Ему было плевать, по большей части, на то, с кем нужно работать. А дружить никто и не заставит...
полная версия страницы